Академик, генерал флота М.А. Рыкачёв. 1909 г.
В 1865–1866 гг. выпускник Академического курса морских наук (с 1877 г. Николаевская морская академия) лейтенант Михаил Александрович Рыкачёв (1841–1919), в будущем – известный русский метеоролог, академик, генерал флота, директор Главной физической обсерватории (с 1899 г. Николаевская Главная физическая обсерватория) и член Императорской академии наук, находился в научной командировке в различных странах Европы. Большую часть времени он провел в Королевской Гринвичской обсерватории, где его непосредственным наставником был директор Магнитного и метеорологического департамента Джеймс Глешер (1809–1903). Научная активность Дж. Глешера была весьма разнообразной. Он, в частности, в 1850 г. был в числе основателей Метеорологического общества, в котором в течение многих лет исполнял обязанности секретаря. В 1862–1866 гг. Дж. Глешер совместно с Г.Т. Коксвеллом изготовил несколько воздушных шаров, а в 1866 г. стал одним из учредителей Воздухоплавательного общества Великобритании.
Дж. Глешер возглавлял особый комитет Британской ассоциации распространения науки, назначенный на эту должность “для собирания и разработки наблюдений над метеорами”. В августе 1865 г., выступая на XXXV съезде ассоциации в Бирмингеме, где присутствовал и М.А. Рыкачёв, Дж. Глешер просил делегатов “усилить наблюдения метеоров” ночью 13 ноября (1 ноября по ст. ст.) 1865 г., когда, по мнению особого комитета, ожидается очередной метеорный дождь. Об этом было объявлено и в газетах.
Дж. Глешер подавал пример “в служении науке”. Поскольку в период метеорного дождя Михаил Александрович находился в Гринвичской обсерватории, он стал не только свидетелем, но и участником наблюдений за падением метеоров. Вот как М.А. Рыкачёв писал об этом: “В назначенный день, т.е. в ночь с 12-го на 13-е ноября, посреди темных аллей Гринвичского парка была ярко освещена метеорологическая обсерватория. На столе был разложен план звездного неба, посреди комнаты стоял глобус звездного неба. На дворе, на небольшом возвышении, стояли наблюдатели с хронометрами и записными книжками и смотрели на небо, ожидая увидеть метеоры. С тех пор, как небо открылось от туч, т.е. с 121/2 ночи до 5 часов утра, наблюдатели успели записать время и место появления и исчезновения, цвет, видимую величину и блеск и пр. 279 метеоров. Я сам успел заметить с 121/2 до 11/2 ч. 27 метеоров. В исходе 5 часа утра наблюдатели не записывали наблюдений, но в течение нескольких минут только считали метеоры: в 12 минут они насчитали в одной половине горизонта 25 метеоров; а так как на другой половине горизонта метеоры падали в таком же количестве, то можно приблизительно считать, что число метеоров было около 250 в час”.
Директор Магнитного и метеорологического департамента Гринвичской обсерватории Джеймс Глешер
По мнению Дж. Глешера, обилие метеоров в ту ночь превзошло данные всех предшествующих лет. В Кембридже за падением метеоров следил директор обсерватории профессор Джон Адамс, а в Хаукхерсте – Александр Гершель. Только в Англии было не менее 60 человек, приславших результаты своих наблюдений Дж. Глешеру. Таким образом М.А. Рыкачёв приобщился к исследованию метеоров.
Вернувшись 22 августа 1866 г. из-за границы в Петербург, Михаил Александрович занялся обработкой материалов, собранных во время командировки, и подготовкой статей о сравнении барометров и термометров в европейских обсерваториях. Кроме того, он решил провести наблюдения за метеорами в России. Как и Дж. Глешер, М.А. Рыкачёв постарался привлечь к этому делу других подданных Российской империи. 22 октября (3 ноября) 1866 г. он опубликовал в метеорологическом отделе газеты “Северная почта”, распространявшейся по всем губерниям, статью “Ожидаемое обилие падающих звезд в ночь с 31-го октября на 1-е ноября 1866 г.”. В ней Михаил Александрович отметил, что приближается “эпоха метеорного дождя” и что в Англии и ее многочисленных колониях “глаза наблюдателей будут снова обращены к небу”. Далее он писал: “Сколь большая польза была бы для науки, если бы и у нас, в различных пунктах нашего обширного отечества, было обращено внимание на это явление”. М.А. Рыкачёв обратился к читателям с просьбой “послужить на пользу науки” и регистрировать метеоры с 30 октября по 2 ноября (с 11 по 14 ноября по новому стилю) по инструкции Британской ассоциации распространения науки, основные положения которой и изложил в статье. Понимая, что исполнить все, о чем упоминалось в инструкции, могли только весьма немногие лица, Михаил Александрович отметил: “…остальные пусть сделают что могут; если наблюдатель только скажет, что с такого—то по такой—то час он, глядя в разные концы неба, сосчитал столько—то метеоров, то и это уже будет материалом для исследования явления метеорного дождя”. В заключение он просил читателей выслать свои результаты Дж. Глешеру или ему в Петербург, обещая их переслать в Англию, а отчет обо всех наблюдениях метеоров в Англии и России выслать каждому, кто их регистрировал.
Королевская Гринвичская обсерватория. Гравюра. 1866 г.
Ясной ночью 12 ноября 1866 г. М.А. Рыкачёв наблюдал падение метеоров, находясь на площадке обсерватории Морского кадетского корпуса в Петербурге. При себе он имел хронометр и Атлас звездного неба, изданный Британской ассоциацией распространения науки. Поднявшись 11 ноября в 18 ч 45 мин на обсерваторию, Михаил Александрович поочередно становился на восточную, южную, западную и северную сторону от башни. Мороз и сильный ветер заставляли его часто спускаться вниз. До 20 ч он записал места и моменты появления и исчезновения 24 метеоров, их цвет и прочие характеристики. Из них два были “особенно блестящие”: один желтый, другой синий; последний оставил за собой длинный след. Каждый из этих метеоров имел диаметр значительно больший, чем у Венеры. Следующая ночь оказалась безоблачной только в течение двух часов, и он смог наблюдать лишь восемь метеоров.
Подъем М.А. Рыкачёва на воздушном шаре. 1873 г. Рисунок К.К. Арцеулова.
Хотя в течение двух ночей М.А. Рыкачёв зафиксировал 32 метеора, в окончательный список, отправленный в Метеорологическое общество Англии, он включил только 29 из них. К списку он приложил письмо А. Вешезерова (район Устюжны, Новгородская губерния), в котором тот сообщал о метеорах, замеченных его матерью днем 14 ноября. В дополнении М.А. Рыкачёв писал о метеорах, замеченных в тот же день в “провинции Донского казачества”. Уже в ноябрьском 1866 г. выпуске “Proceedings of The Meteorological Society” (“Материалы Метеорологического общества”, редактор Дж. Глешер) были опубликованы отчет Михаила Александровича и письмо А. Вешезерова.
Неизвестно, сколько человек в России отозвались на призыв М.А. Рыкачёва следить за “падающими звездами”. В Петербургском филиале Архива РАН хранится записка неизвестного любителя астрономии из Мурома, который в ночь на 1 ноября 1866 г. увидел 28 метеоров, два из которых были большими и имели “длинные блестящие хвосты”. Другая же ночь в Муроме оказалась снежной и облачной, поэтому наблюдения не производились.
Отметим и письмо М. Слюсарева из поселка Алексеевка-Городище (Донецкий округ), который в три часа ночи 2 ноября 1866 г. заметил “на небе огненное тело, имеющее вид дороги, но не более как через 1/4 часа оно изменилось и приняло форму, приложенную на фигуре (рисунке. – B.C.). По прошествии 5 минут вдруг посыпалось бесчисленное множество метеоров различной величины и цветов, они падали до самого рассвета”. М. Слюсарев сообщал, что и в Новочеркасске видели подобное явление. Мы же отметим, что им был нарисован профиль “летающей тарелки”.
Таким образом, осенью 1866 г. лейтенант М.А. Рыкачёв стал инициатором метеорных исследований в России.
Михаила Александровича и впоследствии продолжали интересовать метеорные дожди. В 1896 г., когда генерал-майор по Адмиралтейству М.А. Рыкачёв уже был директором Главной физической обсерватории Академии наук, он при организации первого международного полета воздушных шаров для наблюдений в высоких слоях атмосферы в ночь на 2 ноября предложил своим коллегам фотографировать метеорный дождь. Ночью 2 (14) ноября 1896 г. в Петербурге был запущен первый шар-зонд, одновременно шары поднялись в небо в Берлине, Страсбурге и Париже. В ту же ночь на воздушном шаре “Ванновский” совершил полет командир Воздухоплавательного парка А.М. Кованько, достигший высоты 5 тыс. м. Однако он и его спутники, летевшие выше облаков, в ясную ночь не заметили ноябрьского потока метеоров.
М.А. Рыкачёв сам четырежды поднимался на воздушных шарах и произвел научные исследования. Отчет о результатах полета в 1873 г. он опубликовал в “Записках Императорского Русского географического общества”. В 1896–1897 гг. по его инициативе с аэростатов начались наблюдения за формой и движением облаков. Когда в 1881 г. при Императорском Русском техническом обществе возник Воздухоплавательный отдел, М.А. Рыкачёв был избран его первым председателем, в 1904 г. под его руководством прошел IV Международный воздухоплавательный съезд.
В течение 20 лет М.А. Рыкачёв вел большую организаторскую работу по развитию сети метеорологических станций и Службы погоды. Исследование распределения земного магнетизма в Каспийском море в 1886 г. позволило Михаилу Александровичу построить новые магнитные карты для этого бассейна. М.А. Рыкачёв принимал участие в ряде съездов и комиссий по вопросам, связанным с метеорологией в России и за границей. Он воспитал много молодых ученых, как гражданских лиц, так и офицеров, занимавшихся при обсерватории для совершенствования своих знаний по метеорологии и физике.
доктор исторических наук
Санкт-Петербургский филиал ИИЕТ им. С.И. Вавилова РАН.
Статья под названием «M.A. Рыкачёв – исследователь метеорных дождей» была опубликована в журнале Земля и Вселенная №4, 2014 г.