Александр Леонович Кемурджиан – главный конструктор самоходного шасси «Лунохода». Моменты жизни

4 октября 2016 года исполняется 95 лет со дня рождения Александра Леоновича Кемурджиана, доктора технических наук, профессора, Лауреата Ленинской премии, действительного члена Академии Космонавтики России им. К.Э. Циолковского, лауреата премии Высшей школы СССР.

С именем Александра Леоновича неразрывно связано создание нового направления космической техники – транспортного космического машиностроения.

Родился Александр Леонович 4 октября 1921 года во Владикавказе, где оказались его родители во время Гражданской войны. Когда ему исполнилось пять лет, после многочисленных переездов семья осела в Баку, где прошли его детские и юношеские годы.

В его домашнем архиве сохранился очень любопытный документ. Учетная карточка на ученика 1 «а» группы школы № 16. В нем обращают на себя несколько моментов.

Во-первых, обучение в учебном году было разбито на три части, в документе каждая часть называется – триместр.

Во-вторых, вся карточка стоит из нескольких больших разделов, всего их занумеровано 13, последний раздел назван «Примечания». Результаты учебы оцениваются в каждом триместре. В учетной карточке Александра Кемурджана (так написано в документе) оценки в первом триместре не проставлены. Это связано либо с тем, что он оказался в группе обучающихся не с начала учебного года, либо просто в первом триместре оценки не ставились.

В-третьих, каждый раздел делится на подпункты, названия которых начинаются с заглавной буквы. Результаты деятельности каждого подраздела разделены на несколько градаций, характеризующих качество выполнения данного подраздела. Оценка ставится путем подчеркивания соответствующей оценки.

В-четвертых, оценки даются не в привычной нам пятибалльной шкале, а носят «качественный характер».

В ней имеются разделы:

1. Понимание жизненных явлений. У ученика Кемурджиана из перечня – «Хорошее», «Среднее», «Слабое», отмечается в этой графе «Хорошее».
2. Общественные навыки

Общественные нагрузки – имеет, не имеет.

Выполнение заданий – выполняет, не выполняет, аккуратно, небрежно.

Отношение с товарищами – хорошее, безразличное, плохое.

Отношение к дисциплине – нарушает, не нарушает.

3. Санитарно-гигиенические навыки — опрятен, неопрятен, аккуратен, неаккуратен.
4. Письмо

Грамотность – хорошая, средняя, слабая.

Изложение мыслей – связное, среднее, затрудненное.

Внешний вид работы – аккурат., небрежн., грязн.

5. Чтение

Понимание текста – хорошее, среднее, слабое

Техника чтения – беглое, среднее, медленное;

– выразительное, невыразительное;

– правильное, неправильное.

6. Математика

ход решения задач – правильный, неправильный.

усвоение математических понятий – хорошее, среднее, слабое.

7. Тюркский язык (в этом разделе отметок не обнаружено)

Письмо

Грамотность – хорошая, средняя, слабая.

Внешний вид работы – аккурат., небрежн., грязн.

Чтение

Техника чтения – беглое, средн., медлен.

Понимание текста – хорошее, среднее, слабое.

8. Физкультура

В игре – активен, неактивен

Задания – понимает, не понимает

Движения – координирован., некоорд.

9. Труд.

Задания – понимает хорошо, затрудняется, не поним.

Усвояемость процесса работы – хорошая, средняя, слабая;

Выполнение работы – аккуратное, небрежное.

10. ИЗО

Задания – понимает хорошо, затрудняется, не понимает.

Техника выполнения – аккурат., небрежная.

11. Пение
12. Слух – хороший, средний, слабый.
13. Ритм – хороший, средн., слабый.

3.Голос – есть, нет.

12. Посещение школы – пропущено уроков %, количество опозданий

Примечания

Подписи: классный руководитель, заведующий школой.

Другим документом, характеризующим школьные успехи Кемурджиана А., является табель ученика 9 «б» класса 26 школы Октябрьского района г. Баку.

Здесь уже оценки проставлены по четвертям, на испытаниях и годовые.

В предметах, где в первых трех четвертях указывается две оценки (через дробь – письм./устно), в четвертой четверти, на испытаниях и годовой указывается только одна оценка. Оценка на испытаниях по истории не указана, вместо нее стоит прочерк, по-видимому, экзамен по истории не проводился в девятом классе.

Среди предметов упомянуты такие: Родной язык (письм./устно); Литература (письм./устно); Азерб. язык. (письм./устно); Чистописание; Немецк. язык. (в результатах оценки четверные за первые три четверти тоже указаны через дробь, оценки за 4-ю четверть, на испытаниях и итоговая оценка уже указывается только одна); История; Конституция СССР; География; Арифметика; Алгебра; Геометрия; Тригонометрия; Физика; Астрономия; Химия; Отношение к работе; Поведение.

Из числа других предметов, в перечне присутствуют и такие, по которым аттестация в 9-ом классе не проводилась (Астрономия, Геология, Черчение, Физкультура, Пение, Военное дело).

Решение педагогического совета и далее запись от руки: «переводится в 10-ый класс».

Подписи: Директор; Классный руководитель.

Все годовые оценки только «отлично», на испытаниях стоит только одна «хорошо» за письменную часть экзамена по литературе.

Оценки «хор.» встречаются только в первой и второй четвертях.

Имеется удостоверение (напечатанное на пишущей машинке), выданное Кемурджиану, о том, что им сданы нормы «Ворошиловского стрелка» I степени. При этом указаны такие результаты. За упражнение №1 43 очка, за упражнение №2 пять очков, устройство винтовки ТОЗ-8 сдано на отл., уход оценен оценкой «хорошо». При этом написано: «За ударную учёбу и стрельбу награждён знаком «ВС» – I степени знак № 3311552.

В 1939 году Александр Леонович делает попытку поступления в Московский Авиационный Институт, но из-за отсутствия мест в общежитии возвращается в Баку.

В 1939 году во время призыва в армию был признан негодным к воинской службе по состоянию здоровья. У него оказалось слабое зрение. Оказавшись дома, он устраивается диктором на азербайджанское радио в его русскоязычную редакцию.

В 1940 году поступает в МВТУ им. Н.Э. Баумана на танковый факультет. С началом Великой Отечественной войны пытается попасть на фронт, но безуспешно. В итоге он проучился в училище до 1942 года.

МВТУ им. Н.Э. Баумана на годы войны было переведено в г. Ижевск.

В своих рассказах он передает свое незабываемое впечатления от той паники, которая царила в Москве в один из дней глубокой осенью 1941 года (по-моему, это было в конце октября 1941 года). Эта паника ему запомнилась на всю жизнь и осталась ярчайшим воспоминанием о том времени. А.Л. Кемурджиан в числе нескольких студентов оказался на практике, где они занимались обслуживанием военной техники, которую готовили к отправке на фронт. После эвакуации училища их направили к месту нового пребывания.

Имея специальное предписание, он самостоятельно добирается до Ижевска, куда было эвакуировано их училище. Не без удивления, которое не стерлось прожитыми годами, он отмечает четкую организацию своего продвижения к месту эвакуации училища. При предъявлении этого предписания на железнодорожных станциях ему было обеспечено получение питания, ночлег и возможность вымыться в бане. По прибытии в Ижевск А.Л. Кемурджиан приступает к занятиям. Там же он узнает о том, что в Ижевск переведено Ленинградское краснознаменное артиллерийско-техническое училище. На рапорт, написанный им начальнику МВТУ с просьбой отправить его на фронт, он получает отказную резолюцию. Но желание «бить врага» был столь сильным, что с группой таких же белобилетников, он смог получить медицинские справки о годности к воинской службе. После этого он был зачислен в артиллерийское училище. Когда он гордый собой, в обмотках и шинели объявился в своем родном Бауманском училище и попался на глаза одному из преподавателей, знавшего его, то услышал: «Молодой человек, что же вы наделали?!» Но это его не остановило.

После окончания шестимесячного курса училища А.Л. Кемурджиан направляется в 162 Среднеазиатскую, впоследствии Новгород-Северскую, Краснознамённую, ордена Суворова II степени стрелковую дивизию. Дивизия формировалась в Ташкенте в ноябре – декабре 1942 года. Первоначально она предполагалась к отправке в Иран, поэтому формировалась как дивизия НКВД. Но к моменту завершения формирования ситуация с Ираном прояснилась. Иранское правительство не оказало сопротивления советским войскам, которые были введены туда по соглашению между СССР и Ираном, существовавшем на тот момент. По этому соглашению войска СССР имели права вводиться на территорию Ирана в случае угрозы безопасности СССР. С учётом изменившихся задач, дивизия была выдвинута для дополнительного формирования уже в Златоуст. Там они оказались в январе – феврале 1943 года. Александр Леонович рассказывал, каким потрясением для него, до этого всю жизнь прожившего на юге, оказались страшные морозы, в то время случившиеся в Златоусте. Когда в конце февраля 1943 года они начали движение к городу Елец (20–26.02.1943), то все вздохнули с облегчением. После этого они были выдвинуты на передовую в район с. Волково. В конце марта 1943 года часть приняла боевое крещение при прорыве обороны противника у д. Плоское, с взятием города Золотое Дно. После этих боев их отводят во второй эшелон (с. Михайловка), где они пробыли с апреля по июнь 1943 года. После марш-броска на Молотычи (04–10.07.1943), принимают участие в Курской битве сначала в боях под этим селом, а потом участвуя во взятии г. Кромы.

Дальнейший боевой путь его части можно привести, пользуясь схемой боевого пути этого соединения, составленной Александром Леоновичем Кемурджианом в августе 1985 года.

Если указывать его боевой путь бегло, то следует просто перечислить основные этапы: участие в Курской битве, освобождение Украины, Белоруссии, Польши, форсирования рек Десна, Днепр, Висла, Одер.

Свой боевой путь он завершил в Померании, участвуя 3 мая 1945 года во взятии г. Бад-Доберана.

За участие в боевых действиях Александр Леонович Кемурджиан был награждён Орденами Красной звезды (1944), Отечественной войны (1945, 1995), несколькими медалями, в том числе, и медалью «За боевые заслуги». Демобилизовался из армии в 1946 году старшим лейтенантом.

Уже после войны в газете «Красная звезда» за 05 июня 1949 года была напечатана заметка «В сердцах потомков», подписанная корреспондентом майором В. Хабиным. В ней, вспоминая войну, Хабин посвятил несколько строк рассказу об Александре Кемурджиане, дальнейшая послевоенная судьба которого тогда была не известна автору. В своей заметке он писал: «В одной из палаток работник боепитания старший лейтенант Александр Кемурджиан иногда читал наизусть стихи. Искусством декламации он славился на всю дивизию и, в частности, превосходно знал Пушкина: мог прочитать любую главу «Евгения Онегина», «Цыган», «Полтаву», «Медного всадника», многие стихотворения. И водители, и ездовые всегда старались послушать Кемурджиана, пользуясь свободной минутой». Много лет спустя, они встретились на одной из встреч однополчан при поездках по местам боевого пути их части, и только тогда А. Кемурджиан и узнал об этой заметке своего однополчанина.

Особый рассказ у него был о том, как его восстанавливали в МВТУ им. Н.Э. Баумана в 1946 году. Всю войну он проносил в кармане гимнастёрки свою зачётку. По ней он и прошёл в «режимный» ВУЗ после демобилизации. Однако преподаватели при восстановлении его на втором курсе института устроили ему серьёзную переэкзаменовку, справедливо полагая, что за годы войны им многое подзабыто. Но он предупреждённый о предстоящих строгих экзаменах, как следует подготовился. Настолько, что смог с очень хорошим результатом пройти через это испытание. Один из экзаменов длился несколько часов, но А. Кемуржиан смог убедить преподавателя в твёрдости своих знаний.

Через год он стал Сталинским стипендиатом. По тем временам это давало существенную прибавку в содержании. Размер Сталинской стипендии был в десять раз больше обычной. Так что на руки выходило 900 рублей. Напомню, что в то время новый автомобиль «Москвич» стоил столько же.

Учитывая фронтовую закалку А. Кемурджиана, его активно привлекали к общественной работе. Но он и сам был довольно активен. Например, во время войны он смог освоить губную гармошку и, довольно неплохо играл на этом инструменте. Уже учась в МВТУ, он собрал нескольких ребят, которые хотели освоить этот инструмент. В итоге им был создан ансамбль губногармошечников, который участвовал в концертах художественной самодеятельности. А. Кемурджиан выступал и с сольными номерами, и в составе ансамбля. О выступлениях и репетициях их ансамбля в местной многотиражке была напечатана заметка «Ансамбль губных гармошек» одного из членов их коллектива Н. Львова. В ней он в частности писал: «Ансамбль губных гармошек был организован в МВТУ только в 1949 году. Организатором и руководителем его являлся студент факультета «Т» А. Кемурджиан, виртуозно владеющий игрой на губной гармошке». Ансамбль заявил о себе сначала «на выступлении в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко во время концерта по случаю 70-летия товарища Сталина». Сохранилась программа концерта художественной самодеятельности училища, посвященного 70-летию со дня рождения Иосифа Виссарионовича Сталина, состоявшегося в Колонном зале Дома Союзов 9 декабря 1949 года. Там А. Кемурджиан участвовал в двух номерах: в составе ансамбля они исполнили «Молодёжную сюиту», а в сольном номере прозвучало исполнение музыкального произведения, названного «Русские напевы».

С его умением играть на губной гармошке связана еще одна интересная история.

Как-то на одном из концертов самодеятельности году в 1946 к нему подошла женщина Ирина Тихоновна Белоконь, концертмейстер Малого театра, (которая, видимо, подрабатывала в МВТУ, занимаясь с институтским хором) и сказала, что в театре готовится спектакль «Русский вопрос» и им очень нужен человек, умеющий играть на губной гармошке. Они не смогли найти в Москве такого человека и это большая удача для них, что она наткнулась на Кемурджиана. Поэтому она попросила его прийти в театр и играть для этого спектакля.

Александр Леонович долго и упорно сопротивлялся, ибо в институте было пропущено пять лет, надо восстанавливать забытое, а впереди зачётная сессия. Однако под её нажимом и под напором товарищей по общежитию А.Л. Кемурджиан всё-таки согласился и зав. муз. частью театра Натан Львович Фишман представил А.Л. Кемурджиана Михаилу Ивановичу Жарову. Встреча происходила в помещении детского театра (в основном здании шел ремонт, который уже заканчивался. Впоследствии репетиции и сами спектакли шли уже на основной сцене) в его арт.уборной. Михаил Иванович послушал, как я играю, и сказал: «Годится! Завтра – на репетицию».

На репетицию надо было явиться в 10 утра. Поначалу А.Л. Кемурджиан растерялся, ведь надо пропускать занятия. Но все-таки на первую репетицию пришел.

По ходу спектакля М.И. Жаров должен был играть на губной гармошке мелодии, которые его герой, журналист Боб Мерфи, слышал, встречаясь с советскими войсками на Эльбе в конце войны. Это была его придумка. Задача ставилась так: в первом акте Жаров опускает монету в музыкальный автомат и пытается подыграть на гармошке какой-то типичной американской мелодии, у него не получается и он с досадой прячет гармошку в карман. Во втором акте, в третьей картине, Жаров наигрывает мелодию «Офицерского вальса». В четвертой картине основные герои пританцовывают и поют «Нам не страшен серый волк», а Жаров играет эту мелодию.

Придя на репетицию, Александр Леонович оробел. Он увидел корифеев Малого театра – Жарова, Зубова, Царёва, Зеркалову и других. Запомнил он ещё и Ксению Ивановну Тарасову, с которой он однажды встретился много лет спустя в поезде, в «Красной стреле» и они полночи проговорили, вспоминая то время.

На первой репетиции ему пришлось долго просидеть, дожидаясь своей очереди. Потом дунул разок в гармошку и на этом «репетиция» для него закончилась. Тогда А.Л. Кемурджиан обратился к М.И. Жарову: «Я не могу столько времени тратить, мне надо учиться. Да и потом, толку от таких репетиций мало». Жаров предложил встречаться отдельно, вдвоем. Так оно и было. И окончательно репетировали уже, когда спектакль был на выходе.

Вскоре, когда он немного освоился, то предложил М.И. Жарову первую сцену обходиться без него. Ведь показать, как «не получается» наигрыш на гармошке он может и сам изобразить. М.И. Жаров согласился. Это позволило приезжать А.Л. Кемурджиану только ко второму акту. Так это продолжалось два с половиной года. Сначала спектакли шли почти каждый день, потом все реже и реже. Молодому Александру Леоновичу это было интересно. Да и для его кармана поддержка была существенная – он получал за каждый спектакль 75 рублей! М.И. Жаров запомнился Александру Леоновичу очень внимательным и чутким человеком, понимая значения заработка для студента, он старался выбирать для своих концертов такие сцены, где требовалось участие молодого музыканта. А когда на радио шёл монтаж спектакля, то М.И. Жаров опять выбрал такие сцены, где мог подзаработать А.Л. Кемурджиан. Принимал он участие и в записи «тонфильма» по этому спектаклю. Побывав на юге, А.Л. Кемурджиан привез две замечательные дыни, и созвонившись с М.И. Жаровым, вручил их ему. М.И. Жаров, сняв с полки книгу Н.А. Некрасова, сделал на ней дарственную надпись и подарил её А.Л. Кемурджиану.

Александр Леонович припомнил и несколько курьёзных случаев, случавшихся с ним во время участия в этих спектаклях.

Один из них такой. А.Л. Кемурджиану досталась путёвка в Цхалтубо и он должен был туда ехать. Но это пересекалось со спектаклями. Поэтому часть спектаклей была перенесена на начало месяца, ему купили билет на самолёт, и таким образом он сэкономил несколько суток на дороге на юг.

Однажды, приехав на спектакль ко второму акту, как он делал обычно, Александр Леонович обнаружил в театре много посторонних людей, которые находились в самых неожиданных местах. И вот когда он собрался доставать гармошку из кармана, направляясь в сторону сцены, к нему рванулся один из новых «служащих», чтобы помешать ему. Сказав этому служащему: «Не мешайте мне!». Александр Леонович быстро вынул из кармана губную гармошку и показал её этому «служащему». Всё обошлось. Но перетрусил А.Л. Кемурджиан уже потом, когда узнал, что все эти «служащие» обеспечивали безопасность И.В. Сталина, который неожиданно приехал в театр.

До сих пор в семейном архиве хранится как ценная реликвия записка, составленная зав.музыкальной частью Малого театра Фишманом.

В углу размещены реквизиты организации. Государственный ордена Ленина академический Малый театр. Как и положено в служебных документах указана дата исполнения 04 марта 1948 года. Секретарю парткома СВГУ (так написано в документе).

Студент МВГУ, тов. Кемурджиан исполняет 3 сольных музыкальных номера на губной гармошке в спектакле Малого театра «Русский вопрос» К. Симонова.

Эти музыкальные номера специально отрепетированы тов. Кемурджианом с нар.арт.республики М.И. ЖАРОВЫМ (выделено в документе), вследствие чего замена тов. Кемурджиана другим исполнителем невозможна без ущерба для художественного качества спектакля.

Музыкальная часть Малого театра обращается к Вам с просьбой оказать нам содействие в освобождении т. Кемурджиана от различных поручений по Институту в те вечера, когда в Малом театре идет спектакль «Русский вопрос».

Зав.музыкальной части /Фишман/.

Эта история имела свое продолжение. Уже много лет спустя в девяностые годы прошлого века Александр Леонович написал об этом Художественному руководителю театра Юрию Мефодиевичу Соломину, приложив ксерокс этой записки, адресованной в партком МВТУ. Одновременно с этим рассказом он написал несколько слов и о себе нынешнем. В ответ он получил очень вежливое письмо, в котором ему сообщалось, что дирекция театра благодарна ему за «интереснейшие воспоминания, связанные с историей постановки нашего спектакля «Русский вопрос» и за сердечные, тёплые слова, адресованные Михаилу Ивановичу Жарову, который на протяжении многих десятилетий был ведущим и одним из самых любимых артистов нашей труппы. Описания Вашей совместной работы с М.И. Жаровым и Ваши воспоминания о нём как о замечательном артисте и человеке для нас очень дороги. Тем более, что прислали Вы нам их в год столетнего юбилея артиста, который состоится 27 октября 1999 года.

Ещё раз искренне благодарим Вас за добрую память. Желаем Вам, Александр Леонович, крепкого здоровья, успехов в работе и творческого вдохновения.

Художественный руководитель Малого театра Ю.М. Соломин».

Но это маленькое отвлечение от темы главного рассказа. В 1951 году Александр Леонович защищает диплом на “отлично” по теме «Фрикционная бесступенчатая трансмиссия для танка» (руководитель диплома – Михаил Константинович Кристи, зав. кафедрой танков). Он выпускается после окончания танкового факультета с “красным” дипломом и получает распределение в г. Ленинград во ВНИИ-100 (ныне ВНИИтрансмаш).

С сентября 1951 года вся жизнь Александра Леоновича Кемурджиана неразрывно связана с этой организацией, где он прошёл путь от инженера до заместителя директора – Главного конструктора института.

Первые два года он работал в отделе моторных установок, с 1953 года – в отделе трансмиссий и затем в отделе тягачей. В 1957 году защитил кандидатскую диссертацию по бесступенчатым фрикционным трансмиссиям для гусеничных артиллерийских тягачей. В 1959 году он был назначен начальником вновь созданного отдела новых принципов движения.

С 1959 по 1963 годы занимается созданием сухопутных транспортных средств на воздушной подушке. До натурных испытаний были доведены макеты боевой разведывательно-дозорной машины на воздушной подушке, ее называли “ползолётом”.

Эта машина могла нести экипаж до 12-ти десантников, преодолевая болота, бездорожье, водные рубежи. Прорабатывался даже вариант машины для использования в Антарктиде.

В процессе работы над боевыми сухопутными машинами на воздушной подушке, в которой кроме ВНИИ-100, Челябинского и Волгоградского танковых КБ, участвовали такие организации, как ЦАГИ, ЦИАМ, МАТИ, были созданы основы теории конструирования и испытаний машин на воздушной подушке.

Позднее десантные суда на воздушной подушке и аналогичная техника, как военного, так и гражданского назначения появились и в войсках, и в промышленности. Этим уже занимались другие люди и другие организации.

Историческая справедливость требует отметить, что одними из первых на этом пути были специалисты ВНИИтрансмаш из отдела «новых принципов» движения, который создал и возглавлял А.Л. Кемурджиан.

В 1963 году Александр Леонович Кемурджиан был назначен руководителем работ по созданию самоходного шасси «Лунохода».

О том, как всё это произошло, можно представить по его рассказу. Это интересная история стоит того, чтобы её привести здесь хотя бы вкратце.

Прошло время и многое из того, что в то время мне ещё было неизвестно, стало доступным. Очень интересно было перечесть отчёты, составленные во ВНИИтрансмаш в те далекие годы – первый отчёт по «Луноходу» – от 1964 года и второй – от 1965 года. Сами отчёты были отпечатаны всего в трёх экземплярах каждый, разосланы в ОКБ-1, организацию, которую в то время возглавлял С.П. Королёв, в соответствующий главк, тогда ещё Комитета по оборонной технике, и последний – третий экземпляр, находившийся некоторое время в институте, оказался похороненным в Центральном Научно-Техническом архиве. Время шло, в 1992 году отчёты рассекретили, но только в 1999 году по просьбе Александра Леоновича архивные экземпляры были высланы во ВНИИтрансмаш. Там я с ними и смог ознакомиться. Чтение подобных документов доставляет мне, ставшему историком космических исследований, неизъяснимое удовольствие. Прочтение с позиций сегодняшнего дня позволяет наблюдать, изучать то, как кристаллизовалась техническая мысль, как исследователи, пробираясь через неизвестное, создавали невиданное до той поры техническое достижение, как они переводили на язык практики самые дерзкие замыслы пионеров космонавтики. Да и сами они были пионерами, которые прокладывали путь в неведомое.

При создании таких аппаратов вставала масса проблем. Перечислю бегло некоторые из них. Каков грунт Луны? Каким образом организовать движение по её поверхности? Как должен быть устроен такой аппарат для движения по Луне? Как управлять таким объектом?

Как смоделировать на Земле лунные условия – вакуум, температурные перепады, уменьшенную силу тяжести. Как, наконец, сделать машину лёгкой, управляемой, способной перемещаться по Луне за сотни тысяч километров от оператора, который должен управлять таким аппаратом? Какой научной аппаратурой оснастить такую подвижную лабораторию?

Летом 1963 года во ВНИИ-100 в страшную жару приехал посланец из ОКБ-1 от Сергея Павловича Королёва. В кабинете директора института Старовойтова Василия Степановича представитель всесильного тогда предприятия п/я 651 Зайцев Владимир Петрович повёл странные речи о передвижной лаборатории на Луне, о луноходе.

Дело в том, что в то время обе организации подчинялись ГКОТ СССР (Государственному Комитету по оборонной технике), возглавляемому С.А. Зверевым. Естественно, что после неудачной попытки С.П. Королёва поручить это дело НАТИ, московской организации, он по совету С.А. Зверева обратился во ВНИИ-100. В то время Александр Леонович Кемурджиан, был начальником 25 отдела, который назывался отделом новых принципов движения. Вслед за этим поступило письмо 12-ого управления ГКОТ СССР 12/394 от 13.09.1963 года, в котором предписывалось «в соответствии с поручением Председателя ГКОТ СССР т.Зверева С.А. в отделе новых принципов движения ВНИИ-100 организовать специальную группу для изучения и определения возможных направлений работ по созданию самоходных средств передвижения по поверхности Луны». Во исполнение этих указаний был определён состав группы. Естественно, в приказе, подготовленном на основании указания главка, в неё были введены начальники структурных подразделений ВНИИ-100: отделов, лабораторий, секторов. Цитирую приказ – ведь это исторический документ: «руководитель работ к.т.н. Кемурджиан А.Л., нач. отд.25, и.о.вед.инженера машины поручено нач. отдела 21 Москвину Г.Н., по электроприводу, отд.№6 – ответственный исполнитель нач. КБ Вовк В.Г., по вопросам взаимодействия движителя с грунтом – лаборатория проходимости – отв. исполнитель нач. лаборатории, к.т.н. Софиян А.П., по гусеничному движителю отд. №8 – отв. исполнитель ведущий инженер Шварцбург М.Б., по комплексу измерений отд. № 23 – отв. исполнитель зам. нач. отдела Коган Л.Х., оценка плавности хода по заданному рельефу выполняет отд. №9 – нач. отд. т.Козленко Ю.Л.».

Обычная бюрократическая практика, позволяющая всегда сказать, что указание отработано, что есть ответственные, что есть с кого спросить. Но как всегда в реальной жизни настоящее дело двигается силами энтузиастов, которые к делу относятся не только по долгу службы, но и по внутреннему побуждению.

Так оказалось и на этот раз – в инициативную группу вошли: руководитель – Кемурджиан Александр Леонович, (как впрочем и предписывалось директивным указанием), кроме него И.И. Розенцвейг, В.И. Комиссаров, А.В. Мицкевич, В.К. Мишкинюк. Постепенно по мере расширения фронта работ в дело втянулись и специалисты из “основных” отделов института (А.П. Софиян, В.Г. Вовк, В.Б. Проскуряков, М.Б. Шварцбург и др.). Сравнивая эти перечни, мы видим, что они пересекаются.

К слову сказать, во втором отчёте по новой тематике почти два листа занимает перечисление фамилий участников работ, внёсших хоть сколько-нибудь заметный вклад в это дело. Такое в научных отчетах встретишь не всегда. По-видимому, участники работы сознавали историческое значение своей деятельности, правда, может быть, сказалась и щепетильность руководителя темы.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление.

В разговоре со мной Александр Леонович как-то поделился своими соображениями, почему именно ему было поручено возглавить эту работу. При этом он, конечно, оговорился, что точно он этого не знает, но как предположение он высказал следующее, цитирую по памяти, так как не все наши разговоры мы вели под запись. «Мне кажется дело в том, – размышляя вслух, медленно говорил Александр Леонович, – что это, по-видимому, связано с моей предыдущей работой во ВНИИтрансмаш. Наш отдел занимался проектом “ползохода”, совершенно необычной для танкового института машины. Речь идёт о боевой машине пехоты на воздушной подушке. В ходе этой работы мы были вынуждены ознакомиться с нормативами “авиационщиков”, использовать материалы и сплавы, характерные для авиации, даже чертежи на эти аппараты мы делали “по-авиационному”. Правда, могли быть и другие соображения». Рассказ об этой пионерской работе, а действующие образцы этой “летающей” техники прошли испытания в 1955-1957 годах, отдельная тема».

В 1969 году – А.Л. Кемурджиан назначается заместителем директора-Главным конструктором института.

С 1991 года А.Л. Кемурджиан – главный научный сотрудник ВНИИтрансмаша.

С 1998 года, после ухода на пенсию, он – Почётный главный научный сотрудник, член специализированного ученого совета, член подсекции НТС института по космической тематике.

Главным делом всей жизни Александра Леоновича стала работа по созданию космической техники. Здесь в полной мере раскрылись его способности.

Глубокий след в его биографии оставили встречи с Сергеем Павловичем Королёвым, который после ряда безуспешных попыток найти исполнителей для работ по передвижным автоматическим станциям, “вышел” на ВНИИтрансмаш по рекомендации С.А. Зверева, тогда председателя Государственного комитета по оборонной технике СССР, которому подчинялись и ВНИИ-100, и ОКБ-1 С.П. Королёва.

В мае 1964 года А.Л. Кемурджиан познакомился с С.П. Королёвым, когда он приезжал во ВНИИтрансмаш со своими соратниками. Эта и другие встречи с С.П. Королёвым оставили глубокий след в памяти Александра Леоновича, очень много дали ему как человеку и специалисту.

Позднее состоялось его знакомство с Главным конструктором Георгием Николаевичем Бабакиным, который возглавил работы по проекту Лунохода в целом, у них установились хорошие уважительно-доверительные отношения, которые пошли на пользу общему делу, что позволило наладить активное сотрудничество при разработке и изготовлении самоходного шасси для Лунохода.

Это позволило провести ряд совместных работ еще до запуска Лунохода: на АС «Луна-11» и «Луна-12» с экспериментальным редуктором Р-1, на автоматической станции «Луна-13» с созданием прибора «Грунтомер», который позволил впервые инструментальными методами оценить механические характеристики лунного грунта в месте посадки, что стало темой первой по космической тематике публикации А.Л. Кемурджиана в материалах XVIII Международного Астронавтического конгресса, состоявшегося в сентябре 1967 года в
Белграде.

Помимо создания уникального испытательного оборудования ВНИИТрансмаш потребовалось заниматься и совершенно особой сферой деятельности – созданием полигонов по испытанию планетоходов под Ленинградом, в Белоруссии, Крыму, на вулканах Камчатки, в песках Кара-Кумов.

После «Лунохода-1» (старт 10.11.1970, посадка на Луне – 17.11.1970, завершение движения по Луне 04.10.1971) был «Луноход-2» (старт – 08.01.1973, посадка на Луне – 16.01.1973, завершение движения по Луне 15.05.1973), за который Александр Леонович Кемурджиан в числе других был отмечен Ленинской премией, а за первый Луноход он в числе безымянных авторов получил Почётный Диплом ФАИ – Международной Авиационной Федерации. Среди наград Кемурджиана помимо фронтовых есть и за космос – ордена Ленина (1971), Знак Почёта (1989).

Был подготовлен «Луноход-3», который до сих пор хранится в музее ОКБ им. С.А. Лавочкина.

Теперь это история космонавтики.

Слово “Луноход”, как и “Спутник”, стало использоваться во всем мире без перевода. Луноходы прошли десятки километров по поверхности Луны, позволили выполнить огромный объём исследований в различных участках Луны.

В 1971 году на Марс был доставлен ПРОП-М (прибор оценки проходимости – Марс), разработанный и изготовленный во ВНИИТрансмаш.

Первый микромарсоход, массой 4,5 кг, который мог удаляться от спускаемого аппарата до 15 метров, проводить определение физико-механических свойств грунта.

Старт ракеты-носителя состоялся 28.05.1971 г., при посадке на поверхность Марса 2 декабря 1971 г. станция прекратила связь с Землёй. Этот же ПРОП-М был установлен и на спускаемом аппарате АМС «Марс-6», запущенной 05.08.1973 г., и совершившего посадку на Марс 12.03.1974 г. В непосредственной близости от поверхности Марса связь со спускаемым аппаратом прекратилась.

Этот марсоход можно увидеть: в Музее ракетной техники и космонавтики им. Глушко В.П. в Иоанновском равелине Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге; действующий и до сих пор “бегающий” марсоход можно посмотреть в музее ВНИИтрансмаш.

Четырежды на поверхность планеты Венера с помощью спускаемых аппаратов АС «Венера-13, -14» (старт – 30.10.1981, 04.11.1981, посадка на Венеру – 01.03.1982 и 05.03.1982 соответственно), «Вега-1» (старт – 15.12.1984, посадка на Венеру – 11.06.1985) и «Вега-2» (старт – 21.12.1984, посадка на Венеру – 15.06.1985) доставлялись приборы ПРОП-В для исследования физико-механических свойств и электропроводности венерианского грунта, которые провели запланированные исследования при температуре почти 500 градусов Цельсия и давлении около ста атмосфер.

Готовился зонд для высадки на Фобос, где сила тяжести в 2000 раз меньше земной. Для этого потребовалось придумать совершенно необычный принцип перемещения аппарата по поверхности спутника Марса и проявить особую изощрённость при моделировании на Земле поведения спускаемого аппарата на поверхности Фобоса.

Было разработано и изготовлено целое семейство полномасштабных марсоходов, в которых использовался предложенный во ВНИИТрансмаш колёсно-шагающий способ передвижения.

Их планировалось запускать на Марс, но этого не произошло, хотя аппараты успешно были испытаны не только в нашей стране, но и участвовали в сравнительных испытаниях в США.

Особая страница в деятельности Александра Леоновича Кемурджиана – участие в устранении последствий Чернобыльской катастрофы.

Уже через две недели Александр Леонович побывал там в числе одной из первых групп специалистов.

После этого в срочном порядке был разработан, изготовлен и поставлен для выполнения работ подвижный аппарат СТР-1, который работал на крыше аварийного блока, помогая расчищать радиоактивные завалы.

На крыше третьего блока ЧАЭС только аппарат СТР-1, созданный во ВНИИтрансмаш, безотказно отработал до завершения операции по сбрасыванию радиоактивных обломков.

А.Л. Кемурджиан являлся руководителем создания СТР-1 и непосредственным участником работ не только в Ленинграде, но и в Чернобыле на месте катастрофы. Эта работа отмечена Орденом Мужества (1997).

Заслуги А.Л. Кемурджиана достойно отмечены у нас в стране: он доктор технических наук (1971), профессор (1977), за рубежом – решением Международного астрономического союза в 1997 году его именем названа малая планета Солнечной системы № 5993, его имя внесено в книгу «Выдающиеся люди XX века», изданную в Великобритании.

Он являлся членом нескольких международных научных обществ – Планетного общества (США), Европейского геофизического общества (Германия), членом-корреспондентом Комиссии по исследованию космического пространства (Франция).

В силу «закрытости» тематики Александр Леонович Кемурджиан сравнительно мало известен широкой публике, поскольку долгие годы, его научные публикации выходили под различными псевдонимами (Александров, Леонович, Углёв).

Он автор и соавтор более 200 научных трудов, в том числе 5 монографий.

Начиная с 1970 года А.Л. Кемурджиан лично не раз представлял нашу науку на международных симпозиумах и конференциях.

Последние годы Александр Леонович, отстаивая приоритет нашей страны в создании самоходных космических аппаратов, неоднократно выступал с докладами на различных форумах в Германии, Франции, США, Испании, Бельгии, Голландии, Венгрии, в том числе и на международных симпозиумах по истории авиации и космонавтики, последний из которых проводился в Москве и Санкт-Петербурге в 2001 году.

Александр Леонович Кемурджиан ушёл из жизни 24 февраля 2003 года. В память о нём, начиная с 2003 года, его соратники проводят ежегодный международный семинар, приуроченный ко дню рождения А.Л. Кемурджиана – 4 октября. Символично, что в этот день – 4 октября 1957 года был осуществлён запуск первого в мире советского искусственного спутника Земли, открывшего миру новую космическую эру человечества.

Инициатором проведения этих семинаров выступил М.И. Маленков.

На Космическом форуме, состоявшемся в 2007 году, была организована специальная секция памяти А.Л. Кемурджиана. Её заседания проводились в Москве и Санкт-Петербурге.

На семинарах кроме учёных и инженеров из России выступали специалисты из Белоруссии, Великобритании, США, Украины, Финляндии, Франции, ФРГ, КНР, представители международных организаций.

Александру Леоновичу выпала редкая удача не только принять участие, но и раскрыть свой талант исследователя, конструктора и организатора в работах, которые являются вкладом не только в историю нашего Отечества, но всей Земной цивилизации.

Куприянов Валерий Николаевич

Председатель секции истории космонавтики и ракетной техники СЗМОО Федерации Космонавтики России

Статья «Александр Леонович Кемурджиан — главный конструктор самоходного шасси «Лунохода» (К 90-летию)» была опубликована в книге «А.Л. Кемурджиан – ученый, гражданин, человек, (сост. В.А. Кемурджиан) – М., Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2013, стр. 13 — 32.