Игорь Петрович Волк… Каким он был?

(Воспоминания Вадима Лукашевича с его страницы на facebook от 5 января 2017 г., 17.00)

Великий человек для каждого свой, особенный и неповторимый.

Таким он был и для меня – я и моя семья знали его таким, каким не знал его никто – мы были с ним близко знакомы, и здесь много личных воспоминаний. Я не знал его по его работе, мы познакомились с ним гораздо позже, в начале “нулевых” годов, и меня он знал как историка и автора сайта buran.ru. Началось с интервью, которых потом было много. Мы сошлись ближе, и потом уже много общались в самой разной обстановке, в разных местах и при разных обстоятельствах. Неоднократно вместе ездили за границу. Я знал его семью, он мою, я бывал у него дома. Каким я его помню… Добрым, искренним, человечным, очень интересным рассказчиком. Настолько интересным и одновременно простым в общении, что поневоле забывалось, что он за человек.

Мне сложно о нём говорить в прошедшем времени, не могу ещё в это поверить, разум не принимает… Последнее время мы встречались не часто, но всякий раз – как близкие друзья. Он не делал разницы ни в возрасте, ни в статусе… Обнимались, говорили о личном, о близких…

Он был уникальным человеком. Очень-очень теплым, по-отечески заботливым.
Я расскажу вам несколько эпизодов, чтобы было понятно, каким он был для меня.

…В конце сентября 2008 года летим вместе на открытие космической экспозиции крупнейшего технического музея в немецком городе Шпайер. Я его спрашиваю в самолёте, заслуженного лётчика-испытателя, летавшего всю жизнь:

— Что вы чувствуете сейчас, в летящем самолёте?

Его ответ меня тогда поразил:

— Ничего.

На открытии экспозиции, основой которой стал самолёт-аналог «Бурана» – изделие БТС-002 ОК-ГЛИ, на котором и летал Игорь Петрович, он был центром всех событий, настоящей звездой. И меня поражала его скромность. Было видно, что человек совсем не избалован вниманием прессы, телевидения. Смущался, тушевался, оставаясь абсолютно непосредственным и искренним. Сотни гостей, включая бургомистров и послов, банкиров, предпринимателей смотрели на Волка благоговейно, как на живую легенду, как на Бога – он смущался, краснел, немного растерянно улыбался… В нашей стране на Героев так давно не смотрят, у нас живые легенды не в чести… Я видел, как разодетые в меха и бриллианты люди, выходя из длинной вереницы подъезжавших Майбахов, становились в очередь, чтобы просто пожать Волку руку…

За день до начала церемонии мы осматривали экспозицию музея, и в частности, стоящие рядом наш Ту-144 и англо-французский «Конкорд». Посмотрев на самолёты, Волк заявил мне:

— В Ту-144 не пойду, неинтересно. Отведи меня (он тогда уже плохо ходил) в «Конкорд».

Я удивился – почему неинтересно? Он отвечает:

— Я на нём столько налетал! Я его много раз без двигателей сажал. Там для меня ничего интересного нет – другое дело «Конкорд»!

Мы стояли под махиной Ту-144, я поднял голову на эти многие десятки тонн крылатого металла над головой, и попытался просто представить себе – как это можно такую колоссальную птицу-бесхвостку сажать… без двигателей?!

Тут подходит моя жена (я был с семьей) и говорит: “А я хочу в Ту-144!”

Волк хитро улыбнулся, и согласился: “Пойдем!”

Поднимаемся в Ту-144, проходим через весь салон в кабину, которую только для нас открывает сопровождающий. Моя жена залезает в кресло правого пилота, оглядывается по сторонам, трогает штурвал, смотрит вниз под ноги и спрашивает, поворачиваясь к нам:

— А почему здесь две педали?

Я начал было подбирать слова для ответа, но меня опередил Игорь Петрович:

— Танечка, это ж автомат! Это газ и тормоз. Вот видишь слева от тебя ручка переключения (показывает на счетверённый РУД) коробки передач? Смотри – вот это паркинг, это задний ход, нейтралка и передний ход!

И, хитро улыбаясь, смотрит на меня…

Вечером в отеле выдалось свободное время, и Волк сел играть в подкидного с моими детьми. Я сидел рядом, тянул пиво и наблюдал за ними. Это было потрясающее. Играя с детьми, Игорь Петрович сам был ребенком – выигрывая, он радовался, весело хлопая в ладоши, ёрзал от удовольствия в кресле и притоптывал ногами, а когда проигрывал – искренне обижался, надувал губы и непременно требовал отыграться. Поразительная непосредственность! Лётчик-испытатель, Герой Советского Союза… Ему было столько же лет, сколько моим детям – они втроём веселились, смеялись, шутили, подкалывали друг друга…

4 октября 2008 года у нас с ним состоялся самый серьёзный разговор по душам – мы с ним, вдвоём, выпивали. Сначала я думал, что мы просто отметим годовщину запуска первого Спутника. А оказалось, что для Волка это “чёрный” день – годовщина гибели на лётно-испытательной работе его близкого друга… Он вообще был интересным человеком – день рождения 12 апреля (он мне всегда говорил: “Вадим, 12-го не звони – это для официоза, звони на другой день – нормально поговорим”), 4 октября – день траура…

Тогда мы приняли “на грудь” хорошо и много… Он рассказывал мне о своей работе, о полётах, о разных случаях в его опасной профессии. Как первый раз садился без двигателей (кончилось топливо), и, пробив низкую облачность уже над полосой, увидел, что неуправляемо падает прямо на крыло Ил-62, выполняющего разбег. Как он первый раз, и при каких обстоятельствах, случайно сделал знаменитую “кобру Пугачёва”, и как слава досталась не ему. Как испытывал на штопор Су-27, как гибли его товарищи по испытательной работе. Говорил о Станкявичусе, о Левченко, о Кононенко, о Щукине… О проблемах с отработкой автоматической и пилотируемой посадки «Бурана», о царившем бардаке, о склоках и интригах между МОМом и МАПом, как он собачился с Семёновым, как воевал с Лозино-Лозинским. О том времени, о людях. Именно тогда он и сказал мне ту самую фразу: “Раньше Звездой Героя награждали героев, а теперь убийц”. Сказал с обидой, с горечью в голосе… Говоря о «Буране», о своём отряде, в его словах постоянно слышалась боль… Мечта, объединившая людей, и предавшая их…

В тот вечер он был другим – лётчиком-ветераном, вспоминавшим отгремевшие битвы…

Запомнилось, как улетали через Франкфурт. Я подвожу его в инвалидном кресле-каталке к стойке «Аэрофлота» на регистрацию, а его заставляют лично завешивать свой багаж. А потом заявляют, что у него слишком много мест багажа (у нас было много подарков). Пришлось мне брать его корочки “Героя Советского Союза” (он не хотел их доставать), вызывать старшего представителя Аэрофлота и скандалить…

Встреч с Игорем Петровичем было много, в том числе и очень личных. Обо всём не расскажешь… Были и просто курьёзы. Однажды по его просьбе я перевозил в багажнике ракетный двигатель точной ориентации от «Бурана», и так случилось, что пришлось открыть багажник перед незнакомыми людьми. Чтобы не подставлять Волка, пришлось назваться агентом израильской разведки Моссад – потом мы с ним долго смеялись над этой историей…

Помню, как-то мы с ним попали на банкет по итогам чемпионата Европы среди лесорубов. Разыскали нашу российскую команду, обильно заливавшую своё поражение (то ли восьмое, то ли девятое место в командном зачёте). Мы с Волком не могли ударить в грязь лицом, поддерживая горе соотечественников, а я не мог позволить себе отстать от Героя Советского Союза… Конец до сих пор не помню… Очнулся я только к полудню следующего дня, под рассказы Игоря Петровича, как эти бородатые мужики накануне вечером грузили меня в машину, приговаривая: “Этот оказался слабаком! А Герой-то, смотрите, держится до конца – хоть и всего-то какой-то там лётчик, но наш человек, настоящий лесоруб!”

Последняя встреча с ним состоялась пару месяцев назад. Тепло обнявшись, я его спросил:

— Как здоровье, Игорь Петрович?

Он улыбнулся в ответ:

— Как видишь, ещё не помер…

Осталось очень много личных фотографий, которые никогда публично не демонстрировались – думаю, нужно обнародовать некоторые их них, это осень 2008 года, Зинсхайм и Шпайер. В кадре с Игорем Волком – моя дочь Женя (кормит его пончиками), мой сын Дима, астронавты Чарльз Дьюк, Томас Райтер, Токтар Аубакиров, просто немецкие друзья (включая Хартмута Зенгера, сына знаменитого Эйгена Зенгера, автора проекта “антиподного бомбардировщика”) и просто случайные люди – на всех этих фотографиях Игорь Петрович Волк – без официоза, такой, каким он и был в жизни. Настоящий. Такой, каким он навсегда останется для меня…

В.П. Лукашевич

P.S. от ИВАК: И для нас…